Любая девушка на месте тени сочла бы это фривольное обращение признаком особого внимания, но Таэльмина знала точно — мигал туземец вовсе не ей, а своему здоровенному помощнику. И угадала: едва получив условный знак, крепыш стремительно ринулся на нее со спины, торопясь осуществить довольно простой, но верный план — захватить первой женщину, чтобы после можно было вить веревки из ее спутника.
Однако он на миг упустил из виду невозмутимо сидящего на своем месте Харна и потому не сразу понял, откуда на ровном месте молниеносно возникла нога в тяжелом походном сапоге, поставившая ему ловкую подножку. Секунду спустя здоровяк уже лежал на полу вниз лицом, а сидящий на нем верхом герцог торопливо и умело стягивал туземцу за спиной руки добытой у советника веревкой.
Эта стремительная схватка не прошла мимо внимания Кранда, и он немедля ринулся на помощь телохранителю, неосторожно оставив девчонку без присмотра. И тотчас поплатился за свою опрометчивость, тень мгновенно нанесла ему один из тех ударов, которые являются тайной гордостью ее ремесла. Старшина мешком рухнул к ее ногам и хотя все видел и слышал, зато несколько минут не мог двинуть даже пальцем.
— Дураки вы, — донесся из угла, где лежал Меркелос, его ехидный и довольный смешок, — умудрились за пять минут нажить полную деревню врагов. И лекаря зачем-то отравили.
— Кого отравили? Да ничего такого мы им не сделали, просто на время связали, чтобы спокойно уйти, — непонимающе нахмурился Харн и глянул в угол, откуда, пошатываясь, выбирался бывший советник. И тотчас выругался в голос, заметив распростертое на полу неподвижное тело лекаря. — Ах ты, гнида! Как только рука поднялась убить человека, пытавшегося тебя спасти!
— А это вовсе не я, — мерзко хмыкнул советник, — это тоже вы. А если бросите меня тут, то и эти двое будут лежать рядом с ним… Вот тогда за вами устроят погоню все местные охотники. Вы можете даже убить меня сейчас, все равно это вас не спасет.
— Почему это? — с показной недоверчивостью осведомилась у него Таэль, осторожно подвигаясь к телу лекаря. У нее было в запасе несколько капель особого противоядия, и испытывавшая к целителям особое расположение девушка очень надеялась с помощью этого редкого зелья спасти туземца.
— Потому. Все мои вещи пропитаны особым ядом, убивающим мародеров и воров медленно и неумолимо, и не действует он лишь на меня. А вы связали местных жителей моей веревкой и ничем теперь не сможете доказать, будто этого не знали… — Меркелос добрался наконец до котелка, жадно выхватил кусок мяса и принялся торопливо жевать, поглядывая на герцога и его лаэйру бдительно и хитро, как хорек.
— Харн, присмотри за этим подлецом, только не убивай, — предупредила тень, оказавшись рядом с лекарем, — он и соврет, недорого возьмет.
И поспешно капнула заветное зелье в рот умирающему, умело раздвинув лезвием ножа его стиснутые зубы.
— Ты хочешь от меня слишком многого, дорогая, — поигрывая лезвием кинжала, желчно процедил Хатгерн, вставая напротив Меркелоса. Однако отнимать у того еду и не подумал. Все равно ему самому она теперь в горло не полезет, после того как там поковырялись толстые и грязные пальцы шпиона, — но я, так и быть, присмотрю. И пусть негодяй не пытается подняться с этого места, вмиг пришпилю к полу, как змею.
— Мне кажется, он не поднимется, — туманно пообещала тень, разглядывая флакончик, выпавший из рук лекаря.
— Спасибо… — через несколько долгих секунд заявил девушке нечаянный пациент, наконец-то открывая глаза, и внезапно усмехнулся: — Хорошее снадобье, не ожидал я встретить такое у беглецов из герцогств. И насчет толстяка ты тоже права… Мои зелья действуют не очень быстро, но наверняка. Поэтому придется нашим друзьям тащить его тело в деревню, и я разрешу с ним особо не церемониться. А вот вам бежать не советую, здесь очень не любят тех, кто не подчиняется общим законам. Могут объявить на вас всеобщую охоту, и тогда вы разом станете ниже всех в приграничье по положению. И когда вас поймают, а поймают обязательно, будете презренными рабами и продавать вас станут на самые грязные работы. Ну а лично на тебе хозяин сможет заработать целое состояние.
— Спасибо за совет. Но выходить каждые полгода замуж за очередных боевых бычков мне тоже не хочется, — сумрачно глянула на него тень, интуитивно чувствуя в словах лекаря некую недоговоренность.
— Поскольку ты меня спасла, я имею право отдать тебе свое желание, — испытующе поглядывая на серьезно слушавшую его девушку, произнес целитель, — кстати, меня зовут Ительс. Но оно не всесильное… хотя ты могла бы выбрать обучение полезной для деревни профессии. Например, я ищу ученика…
— Всю жизнь мечтала научиться целительству, — мгновенно приняла подсказку Таэльмина, уверенная пока лишь в одном: им нужно как можно дольше протянуть время, чтобы разобраться в местных законах и найти в них спасительную лазейку.
— Тогда развязывайте Бейна и поднимайте старшину, — облегченно выдохнул Ительс, — я полежу еще минутку.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
В деревню пришельцев вели со связанными руками, обозленный за поражение Кранд оказался злопамятным человеком и хотя все слышал и понял, рисковать еще раз, как он заявил лекарю, не пожелал. Повезло только спящему Меркелосу, которого тащили на носилках, и то на время. Едва отряд прибыл в деревню, старшина велел посадить обоих новичков в подвал.
Внешне безучастная тень тайком следила за его действиями, и никто из ведущих ее мужчин не догадался, насколько близки были к ним в эти минуты очень большие неприятности. Достаточно было Кранду приказать обыскать Харна с женой, и Таэль немедленно вступила бы в схватку. И не важно, сколько против нее было бы в этот момент туземцев, устраивать панику и неразбериху тени умели как никто другой.
Но ее конвоирам повезло, рядом с девушкой все время находился Ительс, и старшина не решился открыто выступить против одного из самых старых и ценных жителей деревни. Да и не хотел нарушать когда-то принятый основателями деревни закон, запрещающий обирать новичков. Люди, пронесшие через границу самое ценное для них, готовы были за свое добро на самые беспощадные и отчаянные поступки.
Туземцы проводили Таэльмину на другой конец деревни, завели во двор, огороженный высоченным бревенчатым забором, и только тут сняли с ее запястий веревку. А затем передали девушку с рук на руки двум сердитым высокомерным старухам и ушли, заперев за собой крепкую калитку.
Тень только усмехнулась про себя этой предосторожности и покорно побрела вслед за надзирательницей в стоящий посреди двора дом, похожий скорее на тюремную башню крохотными оконцами, забранными коваными решетками. Только одно порадовало герцогиню в этом доме — светящиеся существа со стрекозиными крылышками, сидевшие на специальных жердочках под потолком каждой комнаты.
— Вот твоя комната, — строго поджав губы, объявила одна старуха, отведя новенькую невесту в небольшую каморку на третьем этаже, — а вот тебе юбка и кофта. Снимай мужицкие штаны и сапоги, пока в носках походишь, к обеду сапожник обувку принесет.
— А где у вас умываются? И все прочее? — кротко опустив глаза, спросила Таэль, не прикасаясь к выданной ей одежде.
Даже и не подумает она это надевать, подождет, пока за ней придет Ительс. И хотя обычно тени стараются никому особенно не доверять, она почему-то продолжала надеяться на оброненное еле слышным шепотом обещание лекаря забрать ее как можно скорее.
— Вон там, — ткнула сухим пальцем старуха в узенькую дверцу напротив и досадливо буркнула: — Но сначала переодеться бы нужно.
И оставить все свое имущество в незапирающейся спаленке, мысленно договорила за нее лаэйра и, едко усмехнувшись, направилась в указанном направлении. Она слишком ценила все случайно оказавшиеся у нее вещи и оружие, чтобы так глупо все потерять.
— А горячей воды нет? — нарочито уныло протянула девушка через четверть часа, выглянув из почти игрушечной умывальни.